Неприкаянные?

[hakuori-no-madhouse]

Название: Неприкаянные?
Автор:  Hakuori
Бета: Надя пробовала свои силы =)
Фендом: D.Gray-Man
Рейтинг: G
Персонажи: Граф, Неа
Жанр: джен, зарисовка
Дисклаймер: все принадлежит Хошино Катсуре
Размещение: без моего согласия нельзя
Предупреждение: это какое-то неведомое AU, ибо понесло, а тормозов у меня нет


Ночь.
Глубокая темная ночь в этом районе города. Большинство людей боятся выходить на улицу именно в такое время суток, но для кучи молодых мальчишек и девчонок оно является самым лучшим. Неопытные, жадные до всего нового, не считающиеся ни с чем, но требующие к себе огромного внимания, они в такие ночи превращались в огромную текучую массу, которая дарит мимолетное счастье всем и каждому. Для него они были всего лишь хрупкими фарфоровыми куклами, которых можно было использовать для достижения своих целей, а можно было поиграть и выбросить сломанными и использованными, оставив наедине с жестоким миром, в котором они бы погибли или породили бы для него новых кукол. Он спокойно проходит мимо этих людей, иногда ловя восхищенные взгляды, направленные куда-то в глубину его глаз, но не видящие ничего, что могло бы в них отражаться.
Он спешно сворачивает в пустой переулок, повинуясь внутреннему зову. Их связь также сильна, как и в былые времена, поэтому Неа не сомневается, что этот зов приведет его к нему.
Сворачивая в еще один узкий переулок, проходя несколько поворотов, он выходит на небольшую аллею, пустынную и молчаливую, и видит на одной из скамеек знакомую фигуру.
Мужчина в наглухо застегнутом плаще сидит, запрокинув назад голову, как будто разглядывая звезды, придерживая шляпу, которая норовит упасть в траву за скамьей. Вторая его рука вычерчивает какие-то непонятные символы, и если бы он не знал Графа настолько хорошо, то подумал бы, что тот вырисовывает какие-то алхимические круги или вообще решил увлечься черной магией.
Неа усмехается этой глупой мысли, ближе подходит к скамейке, пока Граф садится в нормальную позу, заслышав приближающиеся шаги, и долго смотрит на брата, который вяло моргает, пытаясь сфокусировать взгляд. И Неа знает, что сейчас тот видит целую группу «его», скорее всего не желая видеть ни одного.
- Прохладно сегодня, - как бы невзначай говорит Неа, уже почти вплотную подходя к скамье.
- Да, - выдыхает тот, а он стоит напротив, не подходя ближе, а лишь рассматривая брата. Он выглядит уставшим, и на это есть весьма обоснованные причины. Одну из них он каждое утро видит в своем зеркале. Кроме того, на Адаме лежит вся их семья, и он должен заботиться о том, чтобы каждый из них был доволен, чтобы всем им было удобно и хорошо. А еще чтобы никто из них даже случайно не узнал о том, что произошло 35 лет назад.
Невдалеке голоса стали слышны все более отчетливо, что означало, что праздник жизни, устроенный теми мальчиками и девочками скоро доберется и досюда, а значит, у них осталось совсем немного времени, чтобы быть просто братьями, а не главой семьи и человеком, ее предавшим.
Неа долго смотрит в глубину переулка, из которого пришел он сам, глубоко вздыхает, и за пару шагов преодолев расстояние их разделяющее, усаживается на скамейку рядом с Адамом. Брат такой же горячий, каким был раньше, и Музыкант едва сдерживает себя, чтобы не прильнуть головой к его плечу или обнять за шею. Он понимает, что тот совсем не будет возникать, но теперь ему уже не позволено так себя вести, потому что он больше не часть семьи, потому что Граф чересчур впечатлителен и такие фамильярные действия вызовут у того кучу ненужных эмоций. И тогда кто-то может начать задавать вопросы, а это сейчас совсем неуместно, поэтому Неа оставляет все, как есть, и рассматривает камушки на дорожке аллеи, впервые за долгое время не зная, что сказать.
Они сидят так еще некоторое время, отдаленно ощущая исходящее друг от друга тепло. Но потом в аллею практически вваливается какая-то девчонка. Она такая же, как те, другие, на улицах сегодняшней ночью. Одетая в кожу, с цепями, черепами и крестами, она, слегка пошатываясь, проходит мимо них.
Неа смотрит ей вслед, а затем встает, отряхивая несуществующую грязь со своего плаща, и говорит:
- Я скоро вернусь домой, - он не смотрит на брата, но знает, что тот уставился взглядом куда-то ему между лопаток. Разворачивается, собираясь уходить, а затем добавляет. – А тебе надо отдохнуть. Я же говорил тебе, чтобы ты не давил так на себя.
Он снова уходит в тот переулок, проходит пару поворотов, выходит на широкую улицу, на которой всего полчаса назад те мальчики и девочки устраивали свои пляски жизни. Сейчас она пуста, прожектора погашены. Неа спускается вниз к набережной, вышагивая по брусчатке, отбивая каблуками ботинок сдавленный ритм, срывается в какой-то танец, не то вальс, не то танго с окружающей его темнотой, смеется, запрокинув голову, все также кружа по улице. Смех эхом разносится по близлежащим улочкам и переулкам, но лишь едва-едва долетает до той аллеи, потому что там уже вовсю правит бал веселья и счастья, предназначенного для всех и каждого, кто готов погрузиться в него без остатка.